В один из дней в Брюсселе широко праздновали какой-то национальный праздник: то ли День Независимости Намибии, то ли День Рождения Королевы… Я точно уже не помню. Встречающая фирма заказала нам билеты на праздничный ужин в отеле, рассказав, что там состоится совершенно феерический праздник, на котором будет присутствовать сам мэр Брюсселя. Отказываться было неудобно, поэтому пришлось отправляться покупать какой-нибудь галстук (учитывая простоту одежды в Европе, я не брал с собой ничего официального). К счастью, почти на каждом углу стоял парнишка, который торговал всякой российской военной и невоенной символикой: майки с надписями, фуражки, офицерские часы, погоны и т.д. У одного из таких деятелей я купил прекрасный армейский галстук с большой надписью «КГБ», и мой вечерний костюм был укомплектован полностью.
Праздничное мероприятие началось часов в десять вечера. Я был дико голоден, так как мои партнеры предупредили, что там будут вкусно и много кормить. Гостей рассадили за столы по 7—9 человек. Между столами дефилировали официанты с жутко надутыми физиономиями. В галстуке был только я один, так как остальные гости были в смокингах и бабочках. Не скрою, определенная часть гостей проявляла ко мне живейший интерес. Возможно, это объяснялось моей «представительной физиономией».
Примерно полчаса мы сидели за столом и внимали игре пианиста на небольшой сцене. Со стороны казалось, что он занимается разучиванием «Калинки-малинки». Наконец, мне это все надоело, я поймал за фалду проходящего официанта и спросил, что он думает по поводу аперитива. Он несколько минут что-то соображал, потом вернулся с какой-то огромной книгой в шикарном переплете. Я решил, что это — Библия, поэтому положил на нее руку и поклялся пить только водку, одну водку и ничего, кроме водки. Он мне, видимо, не поверил, поэтому раскрыл эту глыбу и положил ее на стол. Внутри было дикое количество надписей по-французски. Я сделал вид, что с интересом изучаю эту сокровищницу бельгийской мысли, по пути сделав вывод о том, что это, вероятно, винная карточка. Сразу надо сказать, что в дорогих ресторанах они цены на блюда и выпивку не пишут. Вероятно, просто стесняются. Поэтому я сыграл в старую школьную игру: загадал страницу и строчку сверху, после чего ткнул туда пальцем. Официант что-то буркнул себе под нос и передал книгу моему соседу за столом. Я некоторое время гадал, попал я пальцем в водку или нет, как вдруг появился официант и поставил перед каждым гостем за столом тарелку с какой-то едой. Как выяснилось, я гадал не на винной карточке, а на меню морских закусок. То, что стояло на тарелке передо мной, сильно напоминало содержимое аквариума в уголке живой природы у меня в школе. В левом верхнем уголке тарелки лежало что-то красное, чуть правее — какие-то водоросли, справа расположились некие черные червячки, а внизу тарелки лежали крабовые ножки.
Рядом с тарелкой поставили плошку с какой-то водой. Я прекрасно помнил все истории о том, что такие плошки подаются для омовения рук, а русские туристы принимают это за компот и пьют, поэтому с важным видом опустил туда кончики пальцев и поболтал ими там с минутку, горделиво поглядывая на окружающих. Через какое-то время, впрочем, появился официант, который принес маленькую круглую свечку, каковую он зажег и пустил плавать в этой плошке. Я почувствовал, что надо мной помахала крылышками птичка Обломинго, и был вынужден поставить счет 1:0 в их пользу.
Следующая проблема заключалась в маленьких булочках, которые лежали слева и справа от меня на блюдцах. Задача заключалась в том, чтобы правильно определить — с какой именно стороны лежит моя булочка. Природная смекалка подсказала единственно верное решение: подождать начала трапезы и взять ту булочку, которую не возьмут мои соседи. Наконец, свет в зале начал гаснуть, заиграла торжественная музыка. Мой сосед слева взял булочку справа от себя, а мой сосед справа взял булочку слева от себя… Решительно, мне этот праздник нравился все меньше и меньше, равно как и счет 2:0 совсем не в мою пользу.
Внезапно появился официант с бутылкой шампанского. Я немного оживился. Этот надутый тип с крайне торжественным видом налил каждому гостю по сантиметру шампанского в бокал, после чего проделал ту же операцию с соседним столом и поставил бутылку на бортик между двумя столами. Терять было уже нечего, поэтому я сам взял бутылку и долил до краев бокалы себе и Марии. Кстати, в глазах остальных сидевших за столом я прочитал плохо скрытую зависть.
Вечер между тем приближался к кульминационной фазе. Гости энергично скребли ножами и вилками по тарелкам, периодически делая вид, что смакуют шампанское (официант, а следовательно, и какая-либо выпивка больше не появлялись). Я начал просить Марию покинуть это варварское великолепие и отметить праздник скромнее — в каком-нибудь макдональдсе, но она предложила дождаться горячего. Меня терзали смутные сомнения, но я согласился испить эту чашу до дна, раз уж шампанского больше не подавали.
Примерно в 11 часов вечера опять заиграла торжественная музыка, и официанты стали разносить по столам огромные тарелки, накрытые блестящими медными крышками. Одну из таких тарелок официант поставил передо мной и с торжествующим гиканьем открыл. На огромной тарелке лежали: чайная ложечка картофельного пюре, одна вареная маленькая брюссельская капустка, несколько пластиночек сала, завернутых в ломтики жареной картошки, и равнобедренный треугольный кусочек (по четыре сантиметра на бедро и высотой в пять миллиметров) какого-то трупика черного цвета… Мария сразу оценила возможные последствия от моих дальнейших действий, поэтому встала и попросила проводить ее в номер.
В номере выяснилось, что на макдональдс рассчитывать уже не приходится (так как они там работают не круглосуточно), поэтому жена начала дозваниваться нашим знакомым эмигрантам, которые жили в Брюсселе, а я стал уничтожать свои запасы виски, попутно подсчитывая, во что нам обойдется ужин из мини-бара в номере. Когда я досчитал до 470 долларов, Мария сообщила радостную весть о том, что один из наших знакомых только что сел отмечать этот праздник и будет рад принять нас у себя.
Обычный брюсселец прошел бы расстояние от отеля до дома нашего знакомого минут за сорок; мы же уложились в 18 минут и 24 секунды, и это притом, что я, озверев, орал на всю улицу в лучших традициях телекомментатора застойных времен: «Серое небо над Брюсселем! Приближается праздник! Но не веселы лица простых бельгийцев! Безудержный рост безработицы и налогов! Преступность и произвол властей! Даже пищевые продукты продаются только за валюту!». Когда же я зашел в комнату, где стол просто ломился в самих лучших русских традициях, то измученные сегодняшними потрясениями нервы не выдержали и я залился слезами, обняв одной рукой огромного жареного поросенка, а другой — трехлитровую бутыль с «Абсолютом».
Дальнейшее вспоминается не совсем четко. Помню только, что меня очень удивило выступление Президента Ельцина по телевизору. «У вас здесь что — тоже Ельцин президентствует?» — спросил я знакомого. Он надолго задумался, потом сказал, что вряд ли. Оказалось, впрочем, что это просто российский канал, который они смотрят по спутниковому телевидению… В голове мелькают смазанные картинки того, как мы с хозяином дома жарим шашлык в камине, а потом препираемся с его женой, которой не сильно понравилась идея развести костер посреди гостиной и в лучших туристических традициях попеть под караоке «Ой, мороз, мороз»… Последнее, что сохранила память, — это сцена, как знакомый заказывал такси, чтобы отвезти нас домой: он орал по-русски диспетчеру: «Приезжай к дому Городинского! К дому Городинского, я сказал!». Жена его оттаскивала от телефона, а он возмущался: «Я уже здесь пять лет живу, а эти идиоты до сих пор не знают, где дом Городинского!».
Наутро, разумеется, хотелось что-то поесть, а главное — выпить пива. Мы погуляли по Брюсселю и выяснили печальную новость: в праздники не работает вообще ничего. Только макдональдсы, в которых стояли дикие очереди и откуда неслись крики: «Женщина! Вас здесь не стояло!» (честное слово — не вру). Порадовавшись потере еще одного стереотипа, я направился к Дому арабо-еврейской дружбы (магазинчику Васи), где лишний раз получил подтверждение крепнущим связям между двумя великими народами: Вася был открыт (практически — единственный в Брюсселе), и его магазинчик по-прежнему готов был меня снабдить всем необходимым.